Карл Юнг. Художественный импульс, неврозы и безумие как часть творчества

Карл Юнг. Художественный импульс, неврозы и безумие как часть творчества

Достаточно бегло взглянуть на некоторые исторические примеры художественных гениев и заманчивой становится мысль, что в творческом духе присутствует нечто близкое к безумию.

Винсент Ван Гог (1853г-1890г). «Пшеничное поле с воронами», (1890г)

Художественный импульс очевиден на всём протяжении истории человечества: от «примитивного» пещерного искусства эпохи верхнего палеолита к внедрению перспективы и ракурса в эпоху Возрождения и, наконец, к правилам, которые будут извращаться до неузнаваемости современными художниками, стремящимися выразить новые пути видения и открыть эпоху визуальных экспериментов. Искусство вездесуще в современном мире, так как общество состоит из его создателей и потребителей. Оно как средство для выражения наших сокровенных мыслей и желаний, среда, через которую можно уйти к новым реалиям и эмоциям.

Что же подталкивает нас к созданию произведений искусства? Существует ли психологический двигатель, подсознательная сила, которая доходит до точки кипения и находит выход в результате творческого взрыва? В чем состоит внутренняя суть этого процесса, что воплощает нашу склонность самовыражаться через искусство?

Беглый взгляд на некоторых гениев в области художественного искусства утверждает нас в мысли, что есть в творческом духе нечто близкое к безумству. Что искусство неразрывно связано с сумасшествием, а великие произведения выступали в качестве катарсиса, очищающего и облагораживающего дух, без чего художник оказался бы в изоляции.

Увлеченность связью между психическими заболеваниями и творчеством появилась в конце 19 века. Повышенный творческий потенциал можно рассмотреть, как состояние души, которое сегодня чаще всего ассоциируется с биполярным расстройством - когда вдохновение появляется из колебания между состоянием эйфории и депрессии.

Художник как сторонний наблюдатель

Винсент Ван Гог, пожалуй, самый знаменитый пример «безумного художественного гения». Искусствоведы часто говорят о нем как о человеке, страдавшем от маниакально-депрессивного психоза, чьи письма ставят под сомнение его вменяемость. Первопричина психического состояния Ван Гога горячо обсуждается по сей день. Среди возможных объяснений: порфириновая болезнь, шизофрения, третичный сифилис, отравление свинцом и пристрастие к абсенту. Среди других художников, пристрастившихся к абсенту, были Мане, Дега и Тулуз-Лотрек, а также ряд писателей конца 19 века. Немецкий поэт Райнер Мария Рильке однажды написал: «Он увидел, как его стакан абсента растёт и растёт, пока не почувствовал себя в центре его опалового света, невесомый, полностью растворённый в этой странной атмосфере». Психотропные препараты, изменяющие сознание, играли определенную роль в создании искусства.

Какими бы ни были причины психического состояния Ван Гога, в его работах отразилось колебание между нормой и безумием, как если бы завитки цвета выступали мерой контроля над реальностью. Ван Гог сам сказал: «Это правда, что многие художники психически больны - это жизнь, которая, мягко говоря, делает тебя сторонним наблюдателем. Я в порядке, когда полностью погружен в работу, но я всегда буду оставаться на половину сумасшедшим». В конечном итоге он покончил с жизнью, выстрелив себе в грудь в область сердца, вскоре после написания полотна «Пшеничное поле с воронами», которое оказалось предвестником его самоубийства.

Психолог Карл Юнг рассматривал психологические корни художественного творчества в современном мире в ряде эссе и лекциях, собранных в книге «Дух в человеке, искусстве и литературе». Как мы прогрессируем из примитивного состояния, под которым Юнг воспринимал творчество, науку и религию, сливающихся в «недифференцированный хаос волшебного менталитета», к культурному и художественному климату, знакомому в современном мире? Каким образом не искусство, а его символическое содержание отражает, казалось бы, бурную психологическую природу художника? Можно ли использовать искусство, чтобы расшифровать художника?

Творческий порыв

Юнг считал, что само искусство не имеет внутреннего смысла, предполагая, что, возможно, оно походит на природу – что-то, что просто «есть». Но творческий процесс - совсем иное. Юнг утверждал, что произведения искусства возникают из почти таких же психологических условий, что и невроз. Подобно всем неврозам это сознательное содержание, имеющее бессознательный фон, который в своём художественном проявлении часто выходит за рамки индивидуума в нечто более глубокое и более широко отражающее человечество. Юнг предложил аналогию, согласно которой «личные причины имеют так много и так мало общего с произведением искусства, что и почва с растением, которое из неё произрастает». Истинное искусство - что-то «сверхличное», сила, которая «сбежала из субъективного ограничения и выросла за рамки личных интересов ее создателя».

Юнг признавал, что не всякое искусство берет свое начало в этой манере. Оно может происходить из преднамеренного процесса, направленного на достижение конкретного выражения, для которого художник находился в единении с творческим процессом. Но для Юнга, увлечение закрадывалось в художника, который повиновался внешним импульсам, работа сама навязывала себя автору. Внешняя сила завладевала художником, как марионеткой. Это творческий импульс, действующий на сознание художника на подсознательном уровне.

Для великих художников этот импульс может быть всепоглощающим. Как справедливо заметил Юнг, «из биографий великих мастеров становится совершенно очевидно, что творческий порыв часто настолько властен, что сковывает человека и заставляет жертвовать всем для служения работе, даже здоровьем и человеческим счастьем». Биографии Бетховена, Марселя Пруста и многих других свидетельствуют о том, что творческий процесс как «живое существо, имплантированное в человеческую психику».

Для Бетховена сочинение было принуждением, когда будучи зажатым в тиски депрессии, страдая от глубокой глухоты, его деятельность, пожалуй, достигла апогея, воплотившись в возвышенных поздних струнных квартетах. Пруст испытывал острую потребность писать. Ведя затворнический образ жизни из-за прогрессирующей болезни, он на протяжении многих лет неустанно трудился над циклом романов «В поисках утраченного времени». Выдающееся произведение стало продуктом непреходящей навязчивой идеи.

Говоря тысячью голосами

Юнг считал, что автономная суть творческого импульса, как чего-то, действующего вне сознания, находит свое отражение в символической природе искусства. Символы выражают неизвестное, намекают на что-то за пределами нашего понимания. Юнг верил, что они имеют глубокие исторические корни; первичные изображения из сферы бессознательного отразились в мифологии. Творческий процесс управляет художником, чтобы извлечь эти изображения из коллективного бессознательного и представить нам в виде архетипических символов. Для Юнга это был мощный психологический феномен: «Тот, кто говорит исконными изображениями, говорит тысячью голосами».

В конечном счете, Юнг придал этому процессу одно из важнейших социальных значений, где сотворенные первичные образы «служили для постоянного воспитания духа эпохи». Дальновидные произведения художественно выражали нечто запредельное, связывая бессознательное и сознательное, прошлое и настоящее. Это сила, которая действует вне рационального и приближается к возвышенному и бесконечному. Искусство, предлагающее нам «открыть высоту и глубину за пределами нашего понимания или видения красоты, которую мы никогда не сможем выразить словами».

Искусство - также мощный инструмент для понимания индивидуальной природы подсознания. Юнг часто интегрировал его в процессе аналитической психологии. Он предлагал пациентам рисовать и описывать свои сны, использовать активное воображение, в котором объединялись образы и смысл, чтобы разгадать символику и достичь согласованности с травмами и эмоциональными расстройствами. Карл Юнг и сам рисовал, он провел большую часть жизни, пытаясь объединить свое понимание духовных и эзотерических традиций, особенно христианство, гностицизм и алхимию, а также его собственное бессознательное в картинах и иллюстрациях. Искусство и творчество как метод терапии использовались ещё до Юнга (метод зародился в далеком прошлом и имеет шаманское происхождение), но вклад швейцарского психиатра в значение арт-терапии бесспорен.

Искусствовед Джон Э. Пфиффер высказался о пещерном искусстве охотников-собирателей в своей книге «Творческий взрыв»:

«Ничто в двадцатом веке не может сравниться с верхним палеолитом с его сочетанием искусства и постановки, содержания и контекста. Нигде в нашей жизни нет сопоставимой концентрации современного творчества, искусства в действии, в отличие от пассивного искусства, висящего в массовых местах и предназначенного исключительно для выставки. Работы в пещерах выполнены в индивидуальных стилях, но они имеют единую основу, поют в унисон, словно хор из отдельных голосов, выражающих коллективные чувства, коллективные цели. Это их особая сила».

В этом смысле современное искусство нельзя сравнить с искусством из прошлого - оно принадлежит другой эпохе, вдохновлено иными идеями и отражает дух нынешнего времени. Если в шаманской наскальной живописи можно разглядеть и представить зарождение нового типа сознания в человечестве, тесно связанного с появлением духовности, то современное искусство можно рассмотреть как слияния всего, что пришло и грядёт в будущем. Или, как выразился Юнг: «Всякое искусство интуитивно постигает предстоящие изменения в состоянии коллективного бессознательного».

Это и красота искусства, и сила художника.

Телеграм