После экранизации «Трёх сестер» в 1994-м Соловьёв на шесть лет замолчал. Казалось, он рассказал всё о молодом поколении. Отрефлексировал вместе с ним. Старые идеалы списаны, новые пока не появились. Режиссер будто не знал, о чём говорить дальше.
Ситуацию изменил доверительный вечер, проведенный на даче с сыном. Повзрослевший Дмитрий откровенно поделился с отцом воспоминаниями о школьном детстве и юности.
От рассказанного Соловьев пришел в ужас. Это была история поколения, родившегося в середине 70-х, история ребят в 80-х отправившихся в школу, а в начале 90-х угодивших на чеченскую войну. Этим детям торжественно вязали красные галстуки, а три года спустя с ухмылкой спрашивали: что это за тряпки у вас на шее.
Получилось смелое, честное кино. Сценарий Соловьев писал в соавторстве с Дмитрием, все истории, упомянутые в фильме, случались с ним и его друзьями.
Сигареты в туалетах, выпивка, одноклассницы в вызывающих нарядах, эротические журналы, бандитские разборки за стенами школы. Этому поколению дали свободу и оно решило, что можно все. Будто Митя Лопухин из «Ста дней после детства» повзрослел и Лермонтов ему больше не интересен. Интересно фарцевать жвачку в школьном туалете и водить одноклассниц в солидную родительскую квартиру.
Повествование ведется от лица главного героя – Ивана Громова, которого сыграл сам Дмитрий. Иван, переживая несчастную любовь, импульсивно соглашается на службу в Чечне, там получает контузию. О своих злоключениях он рассказывает на сеансах у армейского психотерапевта в госпитале. На протяжении всего фильма молодой человек остается верен своей первой детской любви и это единственная константа в мире хаоса.
Соловьев был одним из первых, кто настолько честно рассказал о потерянном поколении «перестроечных» детей. Как образ в своей картине он вводит серых лебедей с подрезанными крыльями на грязном пруду в зоопарке. Камера Павла Лебешева придает повествованию флер тонкой романтики, несмотря на сложный сюжет, картина получилась поэтичной. Кажется, что смотришь не фильм, а сон, историю о времени, которое человек хотел изменить, но не заметил, как изменился сам.