Размышляя о феномене Вивиан Майер (Vivian Maier’s), невозможно не признать, что чудом обретённый после её смерти гигантский архив уличных фотографий, которые она снимала сорок лет, работая простой няней и сиделкой, ставит столько же вопросов, сколько и биография одного из самых загадочных фотографов нашего времени. Иронизируя, она называла себя то шпионом, то женщиной-загадкой, подписывала чеки и документы выдуманными фамилиями, скрывала место своего рождения, называя то Францию, то Нью-Йорк, говорила, что выучила английский по театральным пьесам, её якобы «фальшивый» французский акцент вызывал подозрение. Майер словно умышленно путала карты, чтобы её не раскрыли и не сделали знаменитой раньше времени. Сотни тысяч негативов и непроявленных плёнок, которые она, как главный жизненный скарб, всюду перевозила с собой и тщательно берегла, множество её собственных автопортретов, словно дожидались момента, когда странная и одинокая пожилая женщина в широкополой шляпе, исчезнет, а на авансцену выйдет она – Вивиан Майер – самобытный фотограф, певец уличной жизни.
Разглядывая снимки Вивиан Майер, другой признанный мастер уличной фотографии Джоэл Мейеровиц заметил, что камера Rolleiflex, которой она практически никогда не изменяла, прекрасна для маскировки. Фотоаппарат не надо подносить к лицу, когда хочешь сделать снимок. Такой ракурс придавал героям её фотографий эффект возвышения – обычные прохожие, бродяги, бедняки, дети, влюблённые парочки, выхваченные примечательные детали, на снимках Майер выглядят важными и исключительными. Казалось, что ей до всего есть дело – до плачущих детей, драматичности уличных сценок, она замечала болезненное увечье, фиксировала боль и красоту. Вызывающая острота её кадров «царапает» своей неприкрытой увлеченностью, невозмутимое, почти детское любопытство позволяло ей не отводить взгляд от того, на что не принято было смотреть.
Уличный фотограф должен быть социальным, но в равной мере он должен быть одиночкой. Тотальное одиночество Вивиан Майер – главный штрих её биографического портрета, который благодаря многочисленным исследователям, только сейчас начинает обретать более чёткие контуры. Из архивных документов и метрик известно, что Вивиан Майер родилась 1 февраля 1926 года в Нью-Йорке. Мать Мари Жоссо – урожденная француженка, отец – австриец Чарльз Майер. У пары уже был ребенок – мальчик Карл, который при крещении был записан как незаконнорождённый. Когда Карлу исполнилось 5 лет, его поместили в детский дом, а позже отдали под опеку бабушки и дедушки. Супруги Майер к тому моменту развелись. Вивиан осталась с матерью, которая на какое-то время перевезла дочь на свою родину во Францию – небольшую альпийскую деревню Сенн-Бонне-ан-Шапсор. О занятии матери ничего доподлинно не известно. Вивиан росла, путешествуя между французской провинцией и Нью-Йорком вместе с матерью и её близкой подругой Жанной Бертран, которая была достаточно известным фотографом-портретистом. Существует предположение, что именно она дала Вивиан первые уроки фотографии. Снимать девушка начала ещё во Франции (предположительно в 1949 году). Её первой камерой был скромный любительский Kodak с одной выдержкой, без регуляторов фокусировки и диафрагмы. Коллекционеры среди ранних работ Майер обнаружили серию из трех женских портретов, которые скорее всего являются портретами её матери. Сама она об этом не упоминает и не пишет. Загадка разобщенности её семьи, кажется, тяготеет над несколькими поколениями. Мать Вивиан также почти не общалась со своей матерью, которая была кухаркой в богатых домах Нью-Йорка. Ранний развод родителей, смерть отца (инженера по профессии), который лишил Вивиан и её брата наследства и по слухам сильно злоупотреблял алкоголем. Брат Карл, который множество раз по необъяснимым причинам фигурирует под разными именами, известно о его наркозависимости и пребывании в психиатрической клинике с диагнозом параноидальная шизофрения. Исследователь биографии Вивиан Майер Энн Маркс предполагает, что такой семейный бэкграунд, возможно, и объясняет её таинственность и скрытность:
«Сколько семей захотят нанять няню с жестоким отцом-алкоголиком, неуравновешенной матерью и братом-наркоманом, который был судим и жил в психиатрических учреждениях?».
Работа няней не была для Майер призванием, но была отличной возможностью совместить её с увлечением всей жизни – фотографией. По приезду в Нью-Йорк она устроилась на швейную фабрику, но вскоре ушла. Как сама говорила: «Мне хотелось работать там, где можно гулять, смотреть на мир, видеть солнце». В 1952 году Майер покупает свой первый Rolleiflex и начинается её Нью-Йоркская одиссея. Она старательно документирует жизнь улиц, обращает внимание на исторические здания, которые сносят, её влечет быт бедняков, Майер всю жизнь причисляла себя к низшему сословию и гордилась этим. В 1956 году она переезжает в Чикаго, и на много лет становится няней троих мальчиков из семьи Генсбург. Несмотря на странность, резкий характер, дети обожали её. Вместе они исследовали отдаленные районы города, бродили по старым кладбищам, Майер проводила мальчиков на последние сеансы фильмов, собирала с ними землянику в овраге. Каждый их поход был похож на приключение, она показывала, как живут бедняки и настаивала на том, что дети из богатой семьи должны быть в курсе жизни простых людей.
Сменяя одних работодателей за другими, когда дети подрастали и её услуги оказывались не нужны, Майер перевозила с собой огромные коробки негативов, газетных вырезок, записок, документов, непроявленных пленок и распечатанных снимков. Она маниакально фиксировала жизнь. В людных местах, супермаркетах опрашивала людей о важных политических событиях, интересовалась их мнением по поводу других вопросов и записывала всё на магнитофонные кассеты. Однажды, переезжая на очередное место работы, Вивиан упомянула, что «носит всю свою жизнь с собой». С каждым годом Майер становилась все более странной, а её страсть к скопидомству приобретала угрожающие масштабы. Когда в пожилом возрасте она не могла работать и сильно обнищала, заботу о своей старой няне взяли на себя братья Генсбург. Они сняли для неё квартиру в хорошем районе и заботились до последних дней жизни (Вивиан Майер умерла в 83 года, она поскользнулась на льду и получила травму, несмотря на оптимистичные прогнозы врачей, не поправилась).
В 2007 году из-за просроченных платежей за хранение вещей часть её коллекции была изъята и продана на аукционе. Коробку, в которой хранилось около 30 тысяч негативов, за 380 долларов приобрел 25-летний продавец недвижимости и историк Джон Малуф. Отсканировав часть изображений и выложив их в интернет, он вызвал волну восхищения, снимки стали вирусными и Малуф осознал, что стал первооткрывателем уникального фотографа. Имя Вивиан Майер он отыскал нацарапанным на клочке бумаги на дне коробки. Поисковые системы никак ему не помогли. Лишь спустя два года, в 2009 году, Джон Малуф наткнулся на опубликованный некролог в газете Chicago Tribune. Коллекционер стал буквально одержим наследием Майер, он отыскал её бывших работодателей, попечителей и выкупил часть архива работ, личные вещи, абсолютно всё, что принадлежало фотографу. В Чикаго прошла её первая посмертная выставка, которая стала настоящей сенсацией. В 2013 году стараниями Джона Малуфа был снят документальный фильм «В поисках Вивиан Майер», который получил номинацию на премию «Оскар».
Нынешнее наследие одного из самых загадочных фотографов современности – это около двух тысяч рулонов черно-белой пленки и 700 цветной (в 1970-е Майер решил переключиться на цветную фотографию, снимая в основном на 35-миллиметровую пленку Kodak Ektachrome), более трех тысяч снимков напечатанных ею собственноручно, 150 тысяч негативов, на которых жизнь на улицах Нью-Йорка, Чикаго, Лос-Анджелеса, американского Юго-Запада в 1940-70-х годах, поразительный архив работ из краткого путешествия Майер по Италии, Египту, Пекину, Бангкоку и других странах.
За всю жизнь Вивиан Майер не опубликовала ни единой своей фотографии. Она была одинока, никогда не выходила замуж и не имела детей, у Майер не было близких друзей. Её феноменально чуткие, пронзительные работы – разительный контраст её внешней закрытости и отчужденности. В «Прогулках одинокого мечтателя» – своеобразной оде одиночеству, писатель и философ Жан-Жак Руссо с болью говорит о человеке «самом любящем среди людей, но изгнанном из их среды». Оставленные Вивиан Майер работы, записки, вещи, стали идеальным пазлом, который, как она, скорее всего, и предполагала, будет сложен только после её ухода.
«Может быть – это лучший для неё способ, что это все случилось после её смерти, - сказал о нахлынувшей мировой славе один из воспитанников Майер. – Это сделало бы Вив счастливой, потому что при жизни, все это внимание, она бы нашла его подавляющим».
Странная, сумасшедшая, одинокая, загадочная, гениальная, талантливая, имеющая тёмную сторону. Споры о работах и жизни Вивиан Майер, кажется, еще долго не стихнут. Её наследие также стало поводом для судебных тяжб между коллекционерами и потенциальными наследниками. Вряд ли она хотела именно этого, но, скрупулезно собирая весь свой багаж, многолетний, наполненный любовью и вниманием к людям труд, она точно знала, что её дело не исчезнет, что её одинокая, странная жизнь наконец-то станет важна.
Многочисленные работы фотографа можно увидеть на сайте, посвященном её творческому наследию и жизненному пути.
Автор: Инна Москальчук
