Тонко уловив театральную природу жизни, фотограф Инге Морат посвятила своё творчество наблюдению за миром и человеком. Она стала зрителем, который не вмешивается в действие, но способен чутко сопереживать. Жизнь по ту сторону объектива Морат пропускала через собственные фильтры. Этими фильтрами были война и смерть, которые она видела своими глазами. Чуточку больше, чем фотограф. Свободно разговаривая на восьми языках, она всюду была «своей». Одна из первых женщин – полноправных членов «Magnum», фотограф с мировым именем.
На детской фотографии Инге Морат (Inge Morath) к её воротнику пристёгнута брошь-свастика. Родившись в семье австрийских учёных-исследователей и, если верить биографам – «нацистских энтузиастов», Ингеборг (её полное имя) поразительно смело для юной девушки решилась пойти своим путём.
Первым «звоночком» для Морат стала выставка «Дегенеративное искусство», организованная нацисткой партией. Намерение выставки – продемонстрировать ничтожность современной живописи для неё показалось совсем неубедительным.
«Я увидела захватывающие картины и влюбилась в «Голубую лошадь» Франца Марка, - позже вспоминала она. – Но разрешались только негативные комментарии. Так для меня начался длительный период молчания и скрытых мыслей».
За отказ вступить в Гитлерюгенд Морат вызвали на допрос и принудительно призвали к работе на авиазаводе вместе с украинскими женщинами-военнопленными. Стратегическое предприятие непрерывно бомбили. В памяти Инге навсегда остался день, когда кто-то из рабочих подарил ей огромный букет сирени и она бежала по разбомбленному городу, между взрывами, прикрывая голову охапкой цветов.
Когда в апреле 1945 Берлин пал, вместе с другими беженцами и отступающими немецкими солдатами, она вернулась в Зальцбург, преодолев более 500 километров. Девушка прыгала с поезда на поезд, шла пешком.
«Все были мертвы или наполовину мертвы. Я шла мимо мёртвых лошадей, мимо женщин с мёртвыми младенцами на руках. По этой причине я не могу фотографировать войну».
В какой-то момент, стоя на мосту, Морат размышляла о самоубийстве, намереваясь прыгнуть, но её оттащил одноногий солдат.
После войны знание языков помогло ей получить работу переводчика и журналиста в иллюстрированном журнале «Heute», который издавало информационное агентство США в Мюнхене. Морат тогда была далека от фотографии. Она писала статьи, которые сопровождали снимки её близкого друга фотографа Эрнста Хааса. Редактор «Heute» Уоррен Трабант переслал несколько их совместных историй Роберту Капе в Париж и он пригласил Хааса и Морат присоединиться к только что основанному агентству «Magnum».
«Снабжённые большим количеством еды и небольшим количеством денег, мы сели на поезд, выехали из Вены и остались в Париже».
В «Magnum» Инге заняла должность редактора. В её обязанности входило написание текстов для фотографий, которые в агентство из разных стран присылали Картье-Брессон, Джордж Роджер, Дэвид Сеймур и другие. Со временем она стала сопровождать фотографов в заданиях. Морат проводила исследования перед поездками, после отбирала контактные листы. Работая со снимками Брессона, она была очарована его работами.
«Я думаю, что, изучая его способ фотографирования, я научила фотографировать саму себя ещё до того, как взяла в руки фотоаппарат».
Её осознание себя, как фотографа, случилось в Венеции во время путешествия. Древний город под ноябрьским дождём очаровал Морат настолько, что она позвонила Роберту Капе и попросила прислать фотографа «Magnum», чтобы запечатлеть Венецию такой пустынной и меланхоличной. Капа предложил Морат сделать снимки самостоятельно.
Трясущимися от волнения руками, Инге протянула продавцу плёнки старенький «Contax», принадлежавший когда-то её матери, и попросила его зарядить.
«Я встала на углу, чтобы наблюдать за калейдоскопом пешеходов, голубей, каменных улиц, скульптур, старых колонн, мостов, рек, гондол. По мере того как продолжала снимать, становилась всё более радостной. Я поняла, что могу выразить то, что хочу сказать, придав ему форму своими глазами. Мне сразу стало ясно, что отныне я буду фотографом.
Я наконец-то нашла свой собственный способ выразить то, что интересовало или преследовало меня. После войны я часто страдала от того, что мой родной язык, немецкий, был для большей части мира языком врага, и хотя я могла писать на английском или французском – в этом не было корней. Поэтому обращение к изображению было одновременно и облегчением и внутренней необходимостью».
Вернувшись домой, Морат подала заявку на обучение у венского соотечественника, еврейского беженца Саймона Гуттмана, он был основателем фотоагентства «Дефот» – пионера в создании репортажей. Гуттман был «безжалостным» учителем и нещадно эксплуатировал ученицу. Она писала для него письма, подметала квартиру, помогала в фотолаборатории, даже грела воду для бритья. Гуттман научил её правильно выбирать объекты для фотографирования, понимать их, подходить к ним под правильным углом и в нужное время, и самое главное – понимать, как связан объект и изображение.
Закончив обучение, Морат купила подержанную «Лейку» и принялась фотографировать. Свои работы она рассылала во все возможные журналы и издания. Публиковала их под псевдонимом Эгни Таром (Инге Морат – задом наперёд). Только в 1953 году она решилась подойти к Капе и показать свой первый репортаж о священниках, которые не только служили, но жили и работали среди своих прихожан. Репортаж понравился, Морат получила первое задание – рассказать об обитателях лондонского Сохо. Знаковый портрет Эвелин Нэш в широкополой шляпе с вуалью стал одной из её самых известных работ. Морат удалось тонко уловить атмосферу старого Лондона, который ещё цепляется за остатки традиций.
«Больше всего мне нравится снимать в тех странах, где новые традиции пробиваются сквозь старые обычаи», - позже скажет она.
Полноправным членом коллектива «Magnum» Инге Морат стала только в 1955 году. В отличие от своего наставника Роберта Капы, который умер в 1954 году, наступив на мину во время выполнения задания во Вьетнаме, Морат осталась верна своему обещанию и никогда не снимала войну. Но снимала последствия, которые война причиняет людям. Её репортаж о детях-беженцах в Газе причиняет боль, показывая ужасы войны.
Морат была настоящим гражданином мира. Отправляясь в очередную страну, она глубоко изучала её историю, традиции, учила язык, литературу. Прежде чем побывать в России в 1965 году, она долго занималась языком с репетитором, выучила китайский перед поездкой в Китай. Проводя свои глубокие исследования, Морат была больше чем фотографом, она была визуальным этнографом. Её фотографии знаковых мест пронизаны духом «невидимых людей, которые всё ещё там присутствуют». Инге запечатлела на них любимую библиотеку Пушкина, дом Чехова, посмертную маску Фриды, мастерские художников и кладбищенские мемориалы.
«Чем больше вы понимаете людей, места, которые фотографируете, тем более показательными будут фотографии».
В 1960 году на съёмках фильма «Неприкаянные», с Кларком Гейблом и Мерилин Монро, Морат познакомилась с американским драматургом Артуром Миллером, на тот момент ещё супругом Монро. Их с Миллером брак близился к концу. В 1961 году известная пара рассталась. Спустя год Инге Морат и Артур Миллер официально поженились и прожили вместе сорок лет.
С Миллером их связывал глубокий интерес к литературе, слову, путешествиям. Результатом их совместных поездок стали несколько книг, тексты к которым написал Миллер, а фотографии сняла Инге. Всего Морат выпустила 30 авторских монографий. Она работала во всех жанрах – снимала репортажи, портреты, пейзажи, фотографировала архитектуру, но прославилась, в первую очередь, как уличный фотограф.
Совмещать семью и карьеру в 70-е женщине было крайне непросто. В «Magnum», который был «клубом мальчиков», она и фотограф Ева Арнольд на тот момент были единственными женщинами. Биограф Морат Линда Гордон вспоминает показательный случай, когда во время съёмки кандидата в президенты США Адлая Стивенсона Инге сильно склонилась к полу, чтобы снять необычный ракурс и в этот момент другие фотографы мужчины буквально прошлись по ней.
«Многие женщины тогда жили с подобными противоречиями, но мало кто справлялся с ними с таким успехом, - напишет Гордон о Морат. - Смелость и настойчивость помогли ей стать серьезным значимым фотографом. Инге путешествовала в одиночку, снимала даже несмотря на запреты. В пятидесятых годах в Иране ей запретили съёмку, Морат спрятала фотоаппарат под паранджой и привезла отличный материал».
В 2002 на 78 году жизни её не стало. В память о Морат, её вкладе в развитие фотоискусства, семья Инге основала фонд «Inge Morath Foundation», фотоагентство «Magnum» учредило премию её имени «Inge Morath Award» и грант в размере 5 тысяч долларов, на который ежегодно могут претендовать самые талантливые женщины-фотографы в возрасте до 30 лет для осуществления долгосрочного фотопроекта. Её муж Артур Миллер написал о Морат:
«Она создавала поэзию из людей и мест более полувека и эта поэзия продолжает оставаться такой же проницательной, тонкой, какой она была в момент создания».
Обширный архив Морат – 740 коробок с дневниками, записями и изображениями приобрела библиотека Йельского университета, коллекция её фоторобот экспонируется в галерее учебного заведения.
Больше фото можно посмотреть на сайте автора.
