Пожалуй, нет в мире человека, которому нужно было бы объяснять какие чудовищные последствия повлекла за собой Вторая мировая война. Разрушенные до основания города, десятки миллионов погибших по всему миру, утрата веры в человечество наконец. Широко известна, но не всегда верно толкуема фраза философа Теодора Адорно о том, что поэзия после Освенцима невозможна. Впрочем, жизнь далека от морали и философских теорий – она просто существует. А кто ещё может зафиксировать её так подробно и одновременно беспристрастно, как не фотограф?
Послевоенная фотография представляет собой удивительный макрокосм. Для неё не так важны географические границы – передел территорий и закулисные интриги политиков не могут затмить простого счастья мирной жизни. Послевоенная Европа – страна без границ. Она принадлежит будущему и концентрируются фотографы на тех, кто несёт в себе его отпечаток – молодёжи и, в первую очередь, детях. Да, на фоне послевоенных фотографий почти всегда находится место отголоскам чудовищного потрясения – разрухе, бытовой нищете и так далее.
На снимках второй половины 1940-х ещё проглядывает ужас вчерашней войны. Приметы времени схвачены безжалостно точно: вот венгерские дети тревожно смотрят из окна поезда Красного креста, вот в советском клубе девушки танцуют с девушками, ведь многие мужчины погибли на войне, вот датский мастер переделывает немецкие каски на ночные горшки, вот бредут немецкие беженцы со своими скромными пожитками, вот мальчик радуется целой паре подаренной обуви, вот девушка сушит бельё в руинах Сталинграда – за каждым из фото скрывается большая и порой трагическая история. Но на первый план почти всегда выходят люди и их самые главные эмоции – радость и любовь.
А что может быть чище детской беспричинной радости? Крутящийся колесом итальянский мальчишка Пьерджорджо Бранци, прыгающие через скакалку дети на снимках его соотечественника Джанни Беренго Гардина, гордо вышагивающий с вином французский мальчик Анри Картье-Брессона, бегущие беспечной гурьбой португальские и мальтийские дети Сабины Вайс, купающиеся в море югославские подростки Марка Рибу, играющие в рыцарей парижане Эдуарда Буба, лондонские тедди-бои Роджера Мэйна… Список можно продолжать долго, но акцент на новом поколении людей, которые должны были стать носителями новых ценностей, очевиден.
Не менее очевидна и любовь. Любовь, которую единственно можно противопоставить ненависти. Так появились потрясающие циклы парижских влюблённых от Робера Дуано, Джанни Беренго Гардина и Сабины Вайс.
Со второй половины 1950-х мир как будто окончательно приходит в себя, стряхивая оковы послевоенной нищеты. На фотографиях появляются и признаки обновлённой спокойной жизни. Девушки, схваченные объективом Эллиотта Эрвитта, отдыхают на пляже Сен-Тропе. Зрители следят за ходом скачек на фото Анри Картье-Брессона. Девушка принимает душ в новой квартире, «застигнутая врасплох» Николаем Хорунжим. Молодёжь со всего мира идёт по строящейся Москве на снимках Эммануила Евзерихина. Эрнё Вадаш фотографирует производство детских колясок на заводе «Икарус». Пьерджорджо Бранци запечатлены сидящие в парижском кафе старики.
Подборка фотографий послевоенной Европы позволит прикоснуться к этому непростому, но пропитанному окрыляющей надеждой периоду истории. Раскованные движения, светящиеся глаза – кажется, дети вот-вот сорвутся со своих мест и побегут по залитой солнцем пыльной улочке, влюблённые сольются в страстном и целомудренном одновременно поцелуе, а из улыбающихся подростков польётся чистый жизнерадостный смех. Ошеломляющий эффект кадров, которым исполнилось семьдесят и более лет, доказывает, что фотография – подлинное искусство.
Автор: Дмитрий Николов
