Антонио Лопес (Antonio Lopez) более известен как художник, совершивший революцию в модной иллюстрации 60-70-х годов, но его фотографическое наследие не менее ценно. Пуэрториканец по происхождению, страстно увлеченный красотой и жизнью, с выдающимся талантом в рисовании, поборник норм и стереотипов. Благодаря его влиянию, модные образы сместились от классических канонов и на сцену вышли девушки с нетипичной внешностью. Лопес открыл Джессику Лэнг, Джерри Холл, Тину Чоу, Пэт Кливленд, Грейс Джонс. Его легендарную свиту называли «Девушками Антонио». Нестандартная внешность, немного сумасшедший вид, - так он сам говорил о них. Лопес завоевал популярность в Нью-Йорке и Париже, близко дружил и сотрудничал с Карлом Лагерфельдом, соперничал с Уорхолом на равных, был самым востребованным иллюстратором. В вихре своей короткой и безумной творческой жизни он почти не расставался с любимой камерой Instamatic. Серии снимков, фотоколлажи и сетки из фотографий – все его идеи и новшества отражают бурную энергию 70-х, певцом которой был Антонио Лопес.
Писательница, эссеистка Фран Лебовиц в документальном фильме «Ораторское искусство», рассуждая о современных творцах, произносит фразу: «Не происходит ничего нового, потому что культура погрязла в ностальгии». Путь новаторства требует риска, желания отринуть все, что было. Именно таким революционным духом была пропитана атмосфера 70-х. Антонио Лопесу выпала, возможно, в чем-то незавидная роль быть первопроходцем, быть вдохновителем. Незавидная – поскольку о вдохновителях часто забывают, никому не хочется делить лавры успеха. Имя Лопеса не было предано забвению, но то, что он буквально слепил образы центральных фигур мира моды, моделей, которыми сегодня восхищаются, вынуждено оставило его на вторых ролях.
Он рисовал, буквально, как дышал. Те, кто был близко знаком с Антонио Лопесом, вспоминают сколько телесности было в этом его занятии. Он задерживал дыхание, когда проводил линию, и выдыхал, если она получалась. Запросто мог подняться и закружиться в танце, танцевать до изнеможения, а после, перевести дыхание и вновь приняться за рисунок. Он рисовал с раннего детства, и родители всячески поощряли этого увлечение. Антонио родился в Пуэрто-Рико, но, когда ему было семь лет, семья перебралась в США и поселилась в испанском Гарлеме. Мать Антонио была портнихой, отец занимался изготовлением манекенов и утверждал, что он медиум. Пытаясь уберечь сына от опасности улиц, родители часто привлекали его к своим занятиям.
«Я работал летом с отцом, делал манекены, также помогал матери с шитьем, - вспоминает Антонио на кадрах архивной съемки. – У меня была коллекция кукол и, если бы друзья узнали об этом, они бы меня убили».
Его талант к рисованию невозможно было не заметить, не впечатлиться им. В 12-летнем возрасте Лопес стал обладателем стипендии в Школе моды Трафагена. В младших классах учитель рисования посоветовал ему поступать в Высшую школу искусств и дизайна. После окончания школы Антонио стал студентом Технологического института моды. На первом курсе он познакомился с Хуаном Юджином Рамосом, творческий и профессиональный союз с которым продлился всю его карьеру и жизнь. В самом начале пути их работа дуэтом заключалась в том, что Антонио делал карандашные наброски, а Хуан заливал их цветом. Сотрудничество уже с первым изданием дало плоды, их пригласили в качестве штатных иллюстраторов. Лопес и Рамос бросили учебу и сосредоточились на модной иллюстрации. Буквально сразу последовали заказы от «The New York Times», почти одновременно они стали рисовать для «Vogue». Несмотря на их совместный труд, все работы были подписаны «Антонио», его имя стало их общим брендом.
Хуан Рамос был своего рода арт-директором для вспыльчивого Лопеса. Он заставлял его переделывать работы, увлек современным искусством, побудил найти свой стиль и отойти от классических канонов в иллюстрации.
«Когда я пришел в мир моды, иллюстрация была мертвым искусством. Я сделал ей переливание крови», - заявил Лопес в одном из своих интервью.
Это подтверждает бывший креативный директор «Vogue» – Грейс Каддингтон. С появляением Лопеса иллюстрация из статичной и скучной зажила своей жизнью, за его героинями хотелось следить, восхищаться ими.
Не исключено, что фотосъемка появилась в его творчестве благодаря негласному влиянию, а порою и соперничеству с Энди Уорхолом. Оба творца работали в одно время. Доходило до смешного, легендарный клуб «Max's Kansas City» в то время был разделен словно на два лагеря – лагерь Уорхола и лагерь Лопеса, у каждого была своя свита. При этом оба художника с почтением относились к таланту друг друга и как-то даже обменялись портретами.
Лопес подобно Уорхолу стремился быть мультидисциплинарным. Он не только рисовал, но также фотографировал, записывал видео, сам стилизовал съемки, придумывал образы моделей. Его влекло все странное, необузданное, первобытное и естественное. Культура улиц, нетипичная красота, внутренняя наполненность. Те, кто знал его и работал с ним, говорят, он будто брал человека, проникал в его внутренний мир, извлекая из него то, о чем тот сам не подозревал, и говорил: «Вот! Такой ты можешь быть!». Так из 17-летней Джерри Холл, которая была угловатым необузданным подростком из Техаса, он слепил златокудрую богиню. Лопес стремился, чтобы в его творчестве были представлены модели всех типов внешности и рас. Он буквально сражался с редакторами за возможность рисовать темнокожих девушек.
Стремление к свободе в творчестве, открытость Европы новым веяниям, побудила Лопеса и его соавтора Хуана Рамоса переехать в Париж в 1969 году. Туда он перебрался со всей свитой «Девушек Антонио». Карл Лагерфельд, который тогда работал на «Chloé», осознавая необходимость «свежей крови», предложил Лопесу не только сотрудничество, но также жилплощадь. Они создавали совместные эскизы, правили друг друга и вдохновляли. Лопес привнес в консервативную французскую моду элемент эксцентричности, типажи открытых им моделей, стали невероятно востребованы.
Новый виток получила и фотография, которой Лопес занимался параллельно с иллюстрацией. Совместно с Хуаном они переоборудовали под студию ванную комнату, выложив её черно-белой плиткой. Так была снята его культовая серия «Ванна», серия «Голубая вода» (1975 год). Лопес экспериментировал с сетками, раскадровками, коллажами. Его идея фотографических сеток дала возможность фотографии приблизиться к киноискусству, стать более живой и динамичной. Серии показали возможность развития образа, то, как ракурсы, смена деталей могут менять визуальное восприятие.
Семь лет в Париже завершились возвращением в Нью-Йорк. Лопес провел несколько персональных выставок. Он читал лекции для студентов. Работал над собственными книгами по иллюстрации, среди которых: «Девушки Антонио», «Сказки Антонио из «Тысячи и одной ночи» – книга с чувственными иллюстрациями и линейными рисунками. Узнав, что болен СПИДом, он продолжал работать над сборником рисунков о моде под названием «25 лет моды».
Антонио Лопеса не стало на 44 году жизни в 1987 году. Хуан Рамос пережил его на 8 лет и умер в 1995-м.
В документальной картине «Антонио Лопес: секс, мода, диско» режиссера Джеймса Крампа (2018 год) близкий друг Лопеса фотограф Билл Каннингэм трогательно вспоминает моменты совместного творчества, дружбы, ухода Антонио. Каждый участник этой ленты, вспоминая Лопеса, говорит о том, что он был невероятен в своем таланте, новаторстве, в него невозможно было не влюбиться, настолько он был необычным и ярким.
«В 60-е, 70-е они были настоящими магнитами, - говорит Каннингэм о Лопесе и Рамосе в своем интервью в фильме. – Их важность, их очарование, не угасшее за все это чертово время… Мои воспоминания об этих ребятах – самые счастливые. Я скучаю по ним и так и не встретил никого похожего. Уверен есть другие люди, но таких, как они, больше нет».
Имя и творчество Антонио Лопеса и Хуана Рамоса сегодня переживает ренессанс и возрождение. Модные дизайнеры, фотографы, художники вдохновляются их наследием. Во многом Антонио Лопес опередил своё время, провидчески предвидел то, что сейчас воспринимается как данность. То, как он направлял камеру на себя и записывал видеодневники, снимал на Instamatic и Polaroid друзей, случайные детали быта. Имя Уорхола звучит из «каждого утюга», имя Лопеса знают лишь знатоки, увлеченные модой и фотографией, хотя его наследие не менее значимо. Проживи он чуточку дольше…
«Антонио жил в будущем, — сказала о нем одна из моделей и муз Пэт Кливленд. – Его творческий вклад – своего рода водораздел между тем, что было до и тем, что мы имеем сейчас».
Архивом и фондом Антонио Лопеса и Хуана Рамоса управляет их доверенное лицо – Пол Караникас, продолжая поддерживать их работу и наследие.
Автор: Инна Москальчук
