Документальное с поэтическим и реальное с магическим соединяются в классической латиноамериканской фотографии, преподнося зрителю сплетения сюжетов, напоенных историческими, социальными и культурными отсылками. Начиная с работ индейца Мартина Чамби и заканчивая Грасьелой Итурбиде, величайшим из ныне живущих латиноамериканских фотографов.
Послереволюционный культурный ренессанс 1920-х ознаменовался стремительными переменами и в области фотографии. Пикториализм и студийная практика отодвигались на второй план авангардными стратегиями. Мексиканских фотографов вдохновляло «новое видение», не остался в стороне и Мануэль Альварес Браво (1902 – 2002) – гроссмейстер латиноамериканской фотографии. Его карьера как раз берёт начало в 1920-х годах. От классической живописи творческий интерес Альвареса Браво переметнулся к исследованию насущной эстетики, затем он открыл для себя кубизм, возможности абстракции и наконец, документальную фотографию.
С мэтром связано несколько имён, признанных крупными представителями латиноамериканской фотографии XX века. В первую очередь это жена фотографа – Лола Альварес Браво (1903 – 1993). Она избегала новостных сюжетов, предпочитая документировать своё окружение в историческом контексте. «Сначала я нахожу то, что меня привлекает, а затем стараюсь сделать это совершенным по композиции и свету», – говорила Лола Альварес Браво. Она верила в уникальность солнечного света в Мексике, часто снимала фигуры на светлом фоне, чтобы подчеркнуть текстуру блестящих кос, шерстяных юбок, костюмов. Главной ценностью в своих работах считала то, что в них запечатлена Мексика, которой больше нет.
Флор Гардуньо стала на путь фотографии, начав с должности ассистента у Мануэля Альвареса Браво. Свой самый значимый фотоальбом – «Свидетели времени» – она создавала, путешествуя по Мексике, Гватемале, Перу, Боливии и Эквадору. Сборник издавался на пяти языках. В него вошли фотографии, которые Флор Гардуньо делала в отдалённых уголках Центральной и Южной Америки, где коренные народы, не изменяя тысячелетней истории, продолжают практиковать древние ритуалы.
Творчество ещё одного выдающегося мастера – Грасьелы Итурбиде – на протяжении пяти десятилетий сформировалось в уникальное полотно, важное для понимания эволюции фотографии в Латинской Америке. Её карьера стартовала в конце шестидесятых. Поступив в Национальный университет Мексики для изучения кинопроизводства, Итурбиде так же нашла наставника в лице преподавателя Мануэля Альвареса Браво. Она и сегодня признаёт в нём великого учителя, однако считает, что на её фотографиях его влияние незаметно, ведь каждый должен идти своим путём. В 2021 году организаторы Sony World Photography Awards удостоили Грасьелу Итурбиде специальной премии за «Выдающийся вклад в фотографию», признав её величайшим среди ныне живущих фотографов Латинской Америки.
Один из самых новаторских деятелей фотографии 20-го века – колумбийский мастер Лео Матиз (1917–1998). Он родился в городке Аракатака, там же, где и автор романа «Сто лет одиночества». И его роль в становлении фотоискусства сопоставляют по значимости с великим произведением Габриэля Гарсиа Маркеса в литературе. Матиз начал карьеру художником-карикатуристом в политических и литературных изданиях, оттачивая чутьё на жесты, мимику и юмор. Увлечённость карикатурой сослужила хорошую службу в фотопортретах. Позже он перешёл в фотожурналистику, работал в Мексике для ряда международных изданий. Свои творческие поиски резюмировал словами: «Художником я стал из-за активности, фотографом из-за голода и сумасшедшим из-за таланта».
Среди аргентинских фотографов самый почитаемый на сегодня, пожалуй, Педро Луис Раота (1934 – 1986). Чтобы обзавестись фотоаппаратом, он продал велосипед, начав осваивать дело жизни с юных лет. Вскоре Роата снимал портреты в Санта-Фе, затем открыл собственную студию. В 1958 году его настигло первое признание, а в целом за карьеру фотограф удостоился свыше 150 международных наград. Его работы хоть и сравнивают с такими мастерами, как Картье-Брессон и Робер Дуано, это стоящие особняком мощные, трогательные и одухотворённые шедевры.
Каким бы многообразным ни был калейдоскоп сюжетов латиноамериканских фотографов, центральное место занимают хрупкость традиций предков и их жизненные реалии, значимость обрядов и взаимодействие культуры с природой. Пусть по содержанию они зачастую имеют выраженную географическую принадлежность, но по диалогу между временем и символами, по эмоциональной заряженности ценны вне топографических измерений.
