Владимир Богданов: добрый взгляд на простую жизнь

Владимир Богданов считал, что над ним подшучивают, когда называют классиком и основоположником уличной фотографии в Советском союзе. Четверть века он трудился фотокором в «Литературной газете», «Смене», «Комсомолке», «Ленинградской правде». Незаметно для самого себя снял честный, но исполненный доброты и сочувствия портрет той эпохи. Его «подпускали» к себе даже те, кто наотрез отказывался сниматься. Лиля Брик поддалась после долгих уговоров и каламбуров, которые растопили сердце неприступной, как сам Богданов её назвал, «птицы-феникс». Анри Картье-Брессон, который очень не любил, когда его фотографируют, Богданову разрешил сделать свой портрет. Фотограф снимал Андрея Сахарова, Михаила Горбачёв, Мстислава Ростроповича. Герои его кадров не позируют, а просто живут.

Богданов сидит в сенях своего деревенского бревенчатого дома. Сосредоточенно привязывает крючок к леске.

«Это, между прочим, действительно, хорошее упражнение для человека, пережившего... (на секунду замолкает). Для человека, который старается выбраться из инсульта».

В деревенский дом фотограф перебрался со женой из шумного города. Здесь ему снятся сны о работе, часто очень волнительные.

«Снятся разные фотографические истории, часто полная несуразица, - смеётся. - То зарядил плёнку в бачок, а потом вспомнил, что у меня фиксажа нет. Без проявителя пришлось в воду и бежать в аптеку за гипосульфитом».

Сны – то немногое, что в этой медитативной деревенской глуши связывает его с суетой внешнего мира. О своих снах он рассказывает ребятам, которые приехали к нему снимать фильм «о великом советском фотографе».

«Когда мне говорили – основоположник, классик, - я думал, что они просто издеваются. Но когда увидел на своей выставке всю московскую фотографическую тусовку, я понял, что в этом что-то было».

Семь лет прошло с момента съёмок фильма «Сны о Владимире Богданове». Фотограф ушел из жизни в 2019 году, но на чёрно-белых кадрах документальной ленты он бодро шутит, размышляя о жизни.

«Когда меня хотели уколоть, говорили: какой ты к чёрту профессионал. Любитель и есть. А мне это даже приятно было. Ну что поделаешь – любит человек фотографию, - смеётся. – А вообще-то ты «лавочник» – это уже другой коллега говорил, но говорил по-доброму. Лавочник – не в смысле барыга какой-то, а человек, снимающий жизнь, на городских лавочках».

На берегу озера он закидывает удочку, смотрит на поплавок поверх очков. На шее незаменимый «фуджик». Шутит, что довелось не раз отправляться на рыбалку, забыв удочки, но фотоаппарат всегда при нём. Сходство рыбалки и фотоохоты считает неслучайным. Хороший кадр нужно выждать, а ещё хорошенько для него побегать, не лениться.

«Фотограф должен оставаться незамеченным. Главное не аппарат, а сердце. То, чем я владею – это же не передать. Это либо есть у человека – или нет».

Владимир Богданов считает себя везунчиком, несмотря на то, что с профессией определился достаточно поздно. Серьёзно снимать стал в 27 лет, хотя увлекался фотографией с ранней юности. После школы отец устроил его на Судостроительный завод рулевым на буксире. С первой зарплаты Богданов купил ружье, но после первой охоты на зайца его тут же продал и купил фотоаппарат.

Его лёгкий нрав, самоирония, обаятельность и смешливость помогали уговорить сняться даже тех, кто категорически отказывался от позирования. Так Богданову удалось уговорить на один кадр самого Анри Картье-Брессона, который очень не любил фотографироваться. Могла провалиться съёмка с Лилей Брик, если бы не шутка о том, что его зовут Владимир Владимирович, как Маяковского. «Очень жаль, - парировала Брик. – Теперь я буду называть вас только так, Маяковского же я звала «Володенька».

Фотограф помнит свой первый удачный кадр. Официально считается – это его культовый снимок «Не моё собачье дело» из серии «Собаки», который в 1960-е гремел на всю страну и зарубежье. Но был ещё один кадр, с которым Богданов не расставался никогда – портрет отца на корме парусной лодки. Задумчивый мужчина на фоне волн смотрит вдаль, подперев подбородок рукой. Поэтичный хемингуэевский кадр, в котором столько всего читается.

То же самое читается в каждом снимке Владимир Богданова. Сила фотографии в том, что она в чём-то честнее любого искусства. Образ в кадре не перепишешь, он говорит сам за себя, успокаивает, вызывает ностальгию, порою «жалит» своей прямотой. «Главное не аппарат, а сердце», - не даром твердил Богданов. Его фотографии честные, но они о добром, о человеке, который живёт свою жизнь, ведь она у него одна.

Обширный архив фотографа сегодня находится в собрании Мультимедиа Арт Музея Москвы, его любимые и самые знаковые работы собраны на персональном сайте. А где-то в деревенской глубинке растёт роскошный дуб, посаженый фотографом ещё саженцем. Казалось, в этом дереве ему хотелось отразить себя ничуть не менее, чем в своём творчестве.

«Это будет память обо мне. Если хорошо сложится, то здесь останется частичка меня».

Автор: Инна Москальчук