Рыбалка

Укаи, ловля рыбы бакланом, на Японских островах практикуется уже 13 веков как минимум, так что это наиболее древнее значение слова «бакланить». А у местных жителей в ходу другие фразеологизмы - «уноми», «глотать как баклан», т. е., есть все целиком и без разбору; а само слово «укаи» стало означать еще и наглую эксплуатацию работников начальством. Первое упоминание датируется 702 годом, а первые стихи, посвященные укаи, замечены в поэтическом сборнике «Манъёсю» восьмого века.

Раньше доход рыбакам приносил сам улов. Рыбы хватало не только на пропитание, но и на экспорт в другие провинции. А теперь рыбные запасы слегка поиссякли, а сами птички не в состоянии тягаться с сейнерами и траулерами, и их хозяева зарплату получают по туристическому ведомству, за зрелище. Очевидцы уверяют, что зрелище действительно фантастическое, особенно ночью.

Рыбу бакланы ловят не любую, а только айю, приходящуюся дальним родственником корюшке и лососю. Ее мясо имеет сладковаты вкус и считается деликатесом. Деликатес в длину достигает 20-30 см и живет только один год, за что ее также называют «нэнгё» - «рыба-однолетка». Как и лососи, айю может обитать в море, но метать икру обязательно возвращается в родную речку, где ее и застигают бакланщики.

В двух словах, укаи – это ловля рыбы в реке с помощью баклана на поводке. Но двумя словами тут не отделаться - любое действие у японцев обрастает ритуалами и кодексами и превращается в искусство, доступное только избранным.

В средние века река Нагара находилась под защитой государства, а первая рыба каждого сезона и по сей день поставляется прямиком в столицу, к императорскому столу. Покровительствовали рыбакам с бакланами и такие выдающиеся правители-сёгуны, как Ода Нобунага и Токугава Иэясу. Со времен революции Мэйдзи (1868 г.) укаи было слегка заброшено, как и все, что связано с сегунатом. Но с 1890 года, по ходатайству губернатора префектуры Гифу, рыбный промысел перешел в ведение Императорского управления. Сейчас официальную лицензию на бакланство одновременно могут иметь только 21 человек, и эта почетная должность передается по наследству.

Рыбу ловят бакланом в 13 точках по всей Японии (а также в Китае). Но самое знаменитое место укаи – река Нагара в префектуре Гифу, поэтому там и плата с туристов побольше (порядка 3 000 йен с копейками против двух-двух с половиной тысяч йен в менее славных местах), и правила построже. Восемь раз за сезон сам император Японии с семьей посещает это мероприятие, а на два из восьми вечеров приглашение посмотреть на национальное достояние получают и послы других стран в Японии. Многие знаменитости также приезжали в Гифу, чтобы полюбоваться на лов. Чарли Чаплин считал укаи самым изысканным японским искусством и в каждой поездке в Страну восходящего солнца старался попасть на это представление. Получилось дважды. Очарован зрелищем был и известный японский поэт Мацуо Басё.

Рыболовный сезон на Нагаре начинается 11 мая и длится до 15 октября, с перерывами на паводки и праздник любования осенней луной. В самом начале проводится церемония «открытия реки» - Кавабираки. Она состоит из поминальной службы по душам пойманных рыбок и молитвы за сохранность лодок.

Затем проверяется снаряжение. Для рыбалки лучше всего подходят морские бакланы с побережья префектуры Ибараки. На воле эти птицы живут 4-5 лет, но у рыбаков, на казенных харчах да с полным сервисом, их хватает на 15-20 лет. Каждый день сезона рыбак выбирает 10-12 самых здоровых, бодрых птиц. Затем все шесть лицензированных бакланщиков реки Нагара тянут жребий, в каком порядке им выходить на промысел.

Рыбаки-«усё» все тринадцать веков носят темно-синие хлопчатые кимоно, фартуки с инструментами для починки лесок, плотные шапочки «кадзаорэ-эбоси» из конопляной пеньки для защиты волос от искр факелов и соломенные юбки «косимоно» – чтоб тепло и сухо было, значит. Экипировавшись, участники шоу грузят бамбуковые клетки с бакланами на небольшие (13 м в длину) плоскодонные лодки «убунэ», на которых так удобно маневрировать по речным отмелям. А перед отплытием дают три залпа фейерверка на фоне заката.

Команда для одной лодки обычно состоит из 3 человек - гребца «наканори», рулевого «томонори» и собственно рыбака, «усё». Изредка требуется четвертый подручный. На эту роль берут в основном детей усё – должность-то наследственная, пусть учатся. Гребцы не только сидят на веслах, но и рулят, укладывают пойманную рыбу и занимаются другой ерундой, на которую у усё времени не остается. Еще бы – поди уследи одновременно за десятком голодных и потому шустрых птичек! Чтобы подманить рыбу ночью, рыбаки зажигают факел, вернее, разводят огонь в металлической корзине на носу лодки. Самый яркий свет дают сосновые щепки, кстати. Запомним - вдруг пригодится? Пожарной безопасности ради корзина крепится на наклонный шест и болтается за бортом. Да и баклан – не сова, чтобы в полной темноте нырять. Чтобы птицы не заснули, рыбаки вдобавок стучат веслами по бортам лодки или бьют в специальный барабан.

Обеспечив освещение, усё выпускает пернатых помощников – всех сразу. От него требуется необычайная сноровка, чтобы «тэнава» - 4-метровые поводки бакланов - не перепутались между собой, пока птички снуют туда-сюда. Даже в наш век сверхпрочных искусственных материалов рыбаки продолжают изготавливать веревки из волокон кедра. Тэнава получается прочный и гибкий, но не железный: если баклан умудрится запутаться веревкой за подводные камни, усё веревку обрезает. А чтобы баклан сам себе петлю не свил и не повесился, к поводку у самого горлового кольца привязывают усилитель жесткости - прут из китового уса.

Проглотить крупную, достойную человека добычу птице мешает надетое на горло веревочное кольцо «кубиюи», а всякие мальки проскальзывают. В целом, в одного баклана влезает до шести крупных рыбин. Как только усё видит, что зоб птицы раздулся он вытаскивает за тэнава баклана из воды, а рыбу - из баклана, и запускает живую снасть по новой. В Китае же подход к процессу несколько иной – там бакланов холят и лелеют, и почитают пуще близких родственников, и, чтобы не обижать птичку какими-то поводками, дрессируют бакланов так, чтобы те сами рыбу к лодке доставляли и выплевывали.

Фотограф Syibli Fakih.