Андреас Х. Битеснич (Andreas H. Bitesnich) родился в Вене в 1964 году и является одним из ведущих современных фотографов Европы. Впервые желание снимать посетило Битеснича во время путешествия в Милан, где сделанные его другом чёрно-белые снимки вдохновили на творчество будущего мастера. С 1989 года был удостоен множества личных выставок; книги мастера издаются с завидной регулярностью немалыми тиражами.
Завоевав первую популярность блестящими фото в стиле ню, Битеснич сейчас уделяет не меньшее внимание документальной и уличной фотографии, путешествуя по миру. Критики оценивают его как мастера по выцеливанию захватывающих дух форм человеческого тела. Работая главным образом интуитивно, он описывает свои образы как принадлежащие «к органическому творческому процессу, связанному с увлечением отношениями между телом, временем и пространством в постоянном взаимодействии напряжения и равновесия».
Глубокие тени
Уличные фото, нарочито «грязные», похожие на негативы, лишённые привычной резкости, кажется призваны снять лоск с главных мировых столиц, соскоблить его зернистой наждачной бумагой, предъявив их красоту во всей неидеальности. Как контрастирует это с индийским вояжем фотографа, где вся грязь и нищета настолько явны и предметны, что не вызывают ужаса или отвращения. Не вызывают его и более «успешные» страны, но привычно восторженное восприятие Нью-Йорка или Парижа через объектив фотографа кажутся тут как минимум поспешными. Однако, не стоит расчёсывать все города одной гребёнкой, ведь к каждому из них, как к человеку, Битеснич находит свой ключик.
Париж через объектив мастера выглядит расплывчатым, двояким, наполненным оптическими иллюзиями и бытийными аллюзиями, но одно можно сказать точно – это не тот город, что можно увидеть на туристических плакатах и именно это подкупает. Елисейские поля, Монмартр, Эйфелеву башню идеализировали классики живописи и фотографии; Битеснич же на своих снимках создаёт другой город – изнанку туристического рая, «никогде» на грани магического реализма. Туман, множественные отражения в лужах, геометрические парадоксы – всё это создаёт непередаваемую атмосферу Парижа, куда более притягательную, чем на вылизанных снимках.
Нью-Йорк предстаёт гордом, где краски сгущены куда больше. Чёрные непроницаемые тени ложатся от окружающих зданий, и замирают на лицах, делая их нераспознаваемыми. «Непарадность» возведена в абсолют – Битеснича как будто интересуют только подворотни, заборы и вывески, но, даже добираясь до достопримечательностей, мастер не делает их лишь частью окружающего неблагообразия. Впрочем, даже здесь фотограф передаёт не мораль или подначиваемую эмоцию, а собственное впечатление от огромного города, полного рабочих и безработных, местных и туристов.
Токио, Вена и Берлин продолжают эту серию, открываясь похожим образом, но являя взгляду фотографа, а значит и зрителя, свои особенности, свои ландшафты, своё настроение, свой дух.
Вена (1987-2015)
Париж (2011-2013)
Берлин (2001-2017)
Токио (2012)
Нью-Йорк (1997-2011)
Путешествия
Здесь собраны различные впечатления, которые не были объединены в крупные циклы, но заслуживают не меньшего внимания, чем «полновесные» фотопроекты, посвящённые городам, вроде Нью-Йорка и Токио или странам вроде Индии. Да, серия, фотопроект выигрывают в целостности – они дают куда более развёрнутое представление о местах, где довелось побывать фотографу или людях, которых ему довелось повстречать. Однако отдельное фото, подобно самой крупной жемчужине, извлечённой из диадемы или ожерелья, не теряет от этого, а подчас и приобретает. Оно самоценно и, если оценивается зрителями, то как целое, а не как его часть.
В этом смысле фотографии «сборника» являются вполне себе жемчужинами. Акцент здесь делается в первую очередь на уличную фотографию и архитектурное фото. Памятники древности, вроде камбоджийского Ангкор Ват, соседствуют здесь с «памятниками» современности, вроде детища арабских эмиров Бурдж Халифа из Дубай, а портреты юных кенийских масаев с египетскими долгожителями, постановочные фото с наспех ухваченными снимками. Это настоящий калейдоскоп культур, их образов и портретов их носителей, являющийся не только и не столько отчётом о проделанном путешествии, сколько приглашением к путешествию, адресованном зрителю.
Улыбающийся мальчик на дереве, Камбоджа, 1999
Морское побережье, Филиппины, 1998
Лестница смерти, концлагерь Маутхаузен, Австрия, 2007
Семья, Пномпень, Камбоджа, 1999
Пирамиды, Египет, 1996
Ангкор Ват, Камбоджа, 1999
Флэтайрон-билдинг, Нью-Йорк, США, 1998
Черепа из Чоэнг-Эк (Поля смерти), Камбоджа, 1999
Индия
Эта страна привлекает к себе фотографов со всего мира и неспроста – яркие цвета, необычайная архитектура, запоминающиеся человеческие типы и невообразимые контрасты так и просятся в объектив. Контрасты здесь выступают не как оптическая переменная, а как, например, соседствующие бок о бок богатая архитектура прошлого и нищие хибары современности, бьющая изо всех щелей витальность пополам с чуждой, но притягательной для нас духовностью, и отсталость вкупе с антисанитарией. Именно это и умудряется ухватить объектив Битеснича, как будто уравновешивая в одном снимке две противоположности.
Обычные горожане и бродяги превращаются в звёзд глянцевых журналов, но контрабандой «проносят» вместе с собой свои трудовые мозоли, морщины, грязные экстерьеры. Битеснич, с одной стороны «выхолащивая» фирменной манерой съёмки её объект, не стесняется демонстрировать его истинные качества, как в случае с общественными туалетами, расположенными прямо на улице. Это же приводит к необычайному сдвигу, избавляющему зрителя от сытого морализаторства – он видит неблагоустроенность чужой жизни, если не сказать грубее, но не видит лицемерных призывов ни к жалости, ни к осуждению со стороны фотографа. Битеснич как бы говорит: так живут люди, которых я повстречал в Индии, посмотрите на них моими глазами.
Борцы кушти, Калькутта, 2008
Варанаси, 2007
Калькутта, 2008
Тадж-Махал, Агра, 2006
Джайпур, 2007
Портреты
Чем хороши портреты от Битеснича – ни один из них не похож на другой, что в высшей степени справедливо и честно: все люди разные и каждый человек заслуживает не обезличенного трафарета, комфортного для фотографа, а индивидуального подхода, требующего расположения модели. Отражение характера «гостей» заключено не только в эмоциональном настроении, к которому Битесничу удалось их подвести, но и в выборе ракурса. Однобокие застывшие опостылевшие анфасы, повторяющиеся из раза в раз – не его выбор.
Портрет может быть в профиль или почти в полный рост, камера может смотреть на безапелляционно прямо или «заискивающе» снизу, а может и вовсе отдаляться, как будто забывая о модели или приближаться почти вплотную к её (его) лицу. «Гостям» позволяется стоять, сидеть, полулежать, позировать, отрешаться, заигрывать и стесняться. Среди них могут быть футболисты и политики, боксёры и музыканты, художники и актёры. Ну а вершиной мастерства Битеснича, как портретиста, является умение выжать из одного человека несколько противоположных и при этом искренних эмоций.
Пеле, футболист, 2006
Герман Нитч, режиссёр, 2012
Готфрид Хельнвайн, художник, 2013
104-летняя старушка, Каир, Египет, 1996
Варанаси, 2007