1 февраля началась работа международного жюри World Press Photo. Дональд Вебер, участвовавший в судействе последнего конкурса, сочувствует коллегам: в поисках хороших фотографий им предстоит продираться сквозь тысячи фотоштампов, чьи авторы слишком озабочены формой, а не содержанием своих историй.
«В прошлом году мне довелось возглавить жюри документальных фотографий в рамках конкурса World Press Photo. Спустя несколько дней работы и тысячи просмотренных фотографий я достал блокнот и начал записывать все избитые сюжетные ходы, заезженные темы, объекты и образы, проходившие у меня перед глазами. Часть списка (который в результате занял несколько десятков страниц) представлена ниже:
— Цирк.
— Циркачи.
— Кирпичные заводы.
— Прародители (обычно самого фотографа).
— Умирающие прародители (обычно на предпоследнем или последнем кадре была изображена пустая кровать — прародитель ушёл в мир иной).
— Грязные дети. Обычно живущие в лагерях беженцев, бедных деревнях и странах третьего мира.
— Ещё больше бедности. Если это американская бедность, то фотографии из Аппалачей или южных штатов (взгляните на этих смешных людей). Если это бедность «зарубежная», то обычно это чёрно-белые снимки запустения («Посмотрите, как бедны эти люди»).
— Люди с ампутированными конечностями.
— Какая-нибудь сексуальная активность. Обычно всё безобидно, скорее в ключе «Смотрите, я сфотографировал людей, занимающихся сексом!»
— Развалины. Много развалин. Разных. Американские развалины: заложенное имущество, Детройт, опустошённые города, разорение и экономический спад. Развалины в зарослях, масса растительности, разъедающей здания. Африканские развалины: обветшалые, забытые или испорченные, человеческая небрежность. «Экзотичные» руины — посмотрите, какие чудные эти люди в своих развалинах! Исковерканные автомобили, самолёты и другие средства передвижения (не путать с заводскими развалинами и брошенными домами). Военная разруха: выживший среди руин, проход через руины и жизнь среди руин.
— Дети.
— Дети в лагерях беженцев.
— Играющие дети в лагерях беженцев.
— Играющие в грязи дети в лагерях беженцев.
— Играющие в грязи кривым самодельным футбольным мячом дети в лагерях беженцев.
— Мужчины с оружием и женщины, которые заботятся об этих раненых мужчинах.
— Плачущие женщины, матери и бабушки (закрывают руками лицо или, наоборот, простирают руки ввысь).
— Если речь шла о Газе, то изображения опрокинутой мечети аль-Азба обнаружились практически во всех работах, поданных на конкурс. Иногда это был просто развалившийся минарет, но чаще всего на фотографии кто-то присутствовал: женщина или мужчина, разговаривающий по телефону, или, ещё лучше, мужчина на лошади, проезжающий мимо разрушенного минарета.
— Лошади: чёрные, белые, в яблоках. Если это белая лошадь, то обычно в романтичной и пасторальной обстановке. Лошади и ишаки и люди на лошадях и ишаках зачастую были сняты перед разрушенными войной зданиями как указание на абсурдность войны и рассказ о повседневной жизни в военной зоне.»
В результате Дональд Вебер разбил фотоштампы на несколько основных категорий. Подробнее читайте на Bird In Flight.